Манагер - Страница 49

Нужную мне харчевню я нашёл уже когда совсем стемнело — не помню уже какую по счёту харчевню — то ли пятнадцатую, то ли двадцать пятую. Они все слились у меня в бесконечный поток пьяных рож, кухонного чада, дыма курительных наркотических палочек и запаха пролитого вина.

Это была небольшая харчевня, стоящая немного поодаль от невольничьего рынка.

Я устало перешагнул её порог, огляделся — в углу нашлось свободное место за стойкой, у которой сидели несколько бойцов, по виду напоминающих то ли разбойников, то ли пиратов, то ли охотников за рабами — что, впрочем, суть одно и то же. Зал освещался каменными масляными светильниками, чадящими в потолок, уже чёрный, как уголь, от многолетних наслоений копоти. Я даже посмотрел вверх, определяя, не свалится ли мне в чашку кусок копоти с потолка. Бармен подошёл ко мне с немым вопросом и я попросил его принести кружку лёгкого светлого вина — ох, сколько я их сегодня уже выпил! Хорошо ещё, что мой организм разлагает этот алкоголь молниеносно, иначе я давно бы валялся пьяный под забором. Кружка обошлась в две монеты, я даже слегка крякнул.

Мой сосед, мужчина лет тридцати с извилистым уродливым шрамом через правую щёку, с усмешкой сказал:

— Да, тут цены кусаются. А что делать? Это же почти столица, большой портовый город. Зато — вино всё-таки хорошее, правда же?

Я согласно кивнул, а сосед продолжал чего-то говорить, рассказывая, какой это важный город, как тут все могут добиться успеха, если голова на плечах и всю этакую тупую хрень, которую я и на Земле-то пропускал мимо ушей, считая её заманухой для приезжих. Видимо он увидел, что я акома (кстати — как они это определяют? Может по росту? Они все на полголовы, минимум, выше меня. Наверное — по росту.) Наконец, в речи хмельного собеседника скользнуло кодовое слово «рабы» — я прислушался — наёмник расписывал выгоду охоты за рабами, как можно быстро приподнять бабла на этом деле, угодном богам. Я перебил его вопросом:

— Слушай, а недавно не приходил отряд охотников за рабами — человек двадцать? Точнее день-два назад?

Наёмник насторожился, помедлил и нехотя сказал:

— Ну, приходил. А что он тебе, этот отряд?

— Да есть у меня дело к его командиру.

— Какое дело? Никаких у тебя дел с ним быть не может — усмехнулся наёмник — Заркун надух не переносит ваших, акома. В этот раз они у него то ли три, то четыре человека убили, а один из них был его двоюродный брат — умер, пока они ехали в город. Так что — лучше тебе и близко к нему не подходить.

— А куда, куда мне лучше близко не подходить? — я прищурил глаза и замер, ожидая ответа наёмника.

Боец задумался, помолчал, потом поднял на меня глаза:

— Хммм...вон какое, оказывается, у тебя дело к нему...мстить задумал? Говорят, они в этой вылазке акома потрясли, бабу хорошую взяли. Значит, Заркун тебе дорогу перешёл и ты хочешь, чтобы я его сдал? А с какой стати? Что мне с этого? Кроме неприятностей...если Заркун тебя возьмёт, ты ему всё расскажешь — и чего не знаешь, тоже расскажешь. А уж про меня расскажешь точно. А он, тварь злопамятная и мстительная — долго ли я проживу после этого? А? Не знаешь? Я знаю. Сутки, не больше. Так что — пошёл ты...не скажу я тебе ничего.

Наёмник отодвинулся и замолчал. Потом взял миску с недоеденной жратвой, кружку и пересел на освободившееся поодаль место за столиком.

Я проводил его взглядом и задумался: что делать? У меня есть имя командира отряда, у меня ...а больше-то у меня и нет ничего. Кроме знания о том, что «эта тварь мстительная». Так что делать? Ниточка у меня пока одна — вот этот наёмник. Да, если я начну расспрашивать, в конце концов, найду зацепку и выйду на Заркуна — или он на меня, ему тут же доложат что его разыскивают. Доложат? Его действия? Организовать охоту на меня. А что будет с Арганой? Не убьёт ли он её? Да не дурак же он — с какой стати-то, она больших денег стоит. В общем так: получить информацию о девушке можно только в отряде охотников за рабами, и скорее всего у командира. Расположение отряда мне неизвестно, и узнать его можно только (пока что) у этого наёмника. Итак — мне нужен этот наёмник.

Я посидел над кружкой вина, искоса наблюдая за тем, что делает наёмник — он накачивался вином, с кем-то общался, ел, опять накачивался — и так до глубокой ночи. Уже далеко за полночь, он встал с места и слегка покачиваясь вышел из харчевни. Едва за ним захлопнулась дверь, как я рванулся к порогу, выскочил наружу, огляделся, и заметил, что спина наёмника исчезает за ближайшим углом.

Подхватив свой объёмистый мешок, я пошёл в ту же сторону быстрым шагом, почти бегом, зашёл за угол — наёмник был впереди, в метрах двадцати — он, довольно уверенно и ходко шёл вперёд, совершенно не покачиваясь, как будто и не влил в себя минимум два литра вина.

Прибавив шаг, я оглянулся — вокруг была темень, ни огней, ни фонарей — только багрово-красная луна освещала окрестности неверным светом. Спина мелькала впереди, и мне показалось, как будто солдат прибавил шагу. Я тоже наддал, и вдруг увидел, что спина исчезла. Остановившись — прислушался — шагов не было слышно. Где-то затаился — решил я, заметил, видать, преследование. Может и он следил за мной — уйду я или нет? Вполне вероятно.

Делаю ещё несколько шагов, ещё несколько, ещё...бах! Мне в физиономию прилетает здоровенный кулак — скорее всего, если бы я не был по здешним меркам такого небольшого роста, кулак расплющил бы мне нос, а так он чиркнул по волосам, почти не причинив вреда.

— Сучонок, следить за мной вздумал?! ННА! Получи! — наёмник нанёс страшный удар, который должен был бы проломить мне грудную клетку. Я аккуратно поймал его руку, закрутил по ходу движения, вывел парня из равновесия и тот с грохотом, описав в воздухе красивую спиральную траекторию, хлопнулся на булыжную мостовую, где и затих, как убитый. Я оглянулся — не видел ли кто-нибудь? Нет, вокруг было тихо. Пощупал его шею, сонную артерию — пульс бился довольно ровно — наёмник был без сознания, но жив. Это радовало. Не радовало только то, что я собирался с ним сделать. Совесть, конечно, меня немного ела, но с другой стороны — на войне как на войне. Притом — он сам был из числа охотников за рабами — одним больше, одним меньше. Просто — сегодня не его день...