Манагер - Страница 89

Наконец, я затащил последний труп, кинул рядом оружие и пошёл шариться по кладовым, взяв фонарь.

В большой кладовой, позади дома, нашёл много кувшинов с растительным маслом, по одному притащил их в гостиную и щедро полил трупы, столы, портьеры, обошёл комнаты и везде разбивал о стены, выливал масло, готовя геенну огненную проклятому дому.

Пошарил ещё — с удовольствием обнаружил какое-то крепкое спиртное, что-то вроде крепкого рома — обрадовался, вот и горючее!

Стаскать и расставить кувшины с «горючкой» заняло ещё минут сорок — устал, как скотина, попробуй-ка одной рукой таскать кувшины, объёмом литров в десять, не меньше — это с маслом, спиртное в кувшинах поменьше.

Вроде всё готово, теперь надо подумать о детях в клетке — что с ними делать и куда девать? Убить я их не мог, это точно, выпустить «на волю» — их тут же поймают, снова в рабство, а там они расскажут что действовал один человек, опишут фигуру (хотя лица моего и не видели), не все стражники глупы — так что вычислят, в конце концов. Остаётся одно — забрать их с собой. Ладно — ну забрал, а дальше? Тащить в дом купца, чтобы они там жили? Они снова начнут болтать — слугам, например, а те брякнут на улице — и всё, хана, информация пошла гулять, а среди уличного люда обязательно есть информаторы Стражи, ну и всё, опять пошло-поехало. Значит — только забирать их с собой, на корабль и увозить на Арзум! Вот я попал...а кому сейчас легко? Всё, решено — забираю с собой. Надо им подобрать хоть какую-нибудь одёжку, они же голые совсем, как-то стрёмно голыми бродить, а на улице уже начинает светать...надо побыстрее закругляться!

Осмотрев трупы, нашёл три более-менее чистых, одного с отрубленной головой, и двух с перебитой гортанью, снял с них рубахи, штаны, сандалии и собрав всё в охапку, пошёл наверх.

Подростки так и сидели в клетках, как я их оставил — девчонки вцепившись друг в друга, а мальчишка, сжавшись в комок, как раненый заяц.

Мне нельзя было выпускать их из клеток раньше времени — они могли помешать мне — разбежаться, привлечь внимание, да и сейчас я сразу подумал — как мне не выпустить их из под контроля? Сбегут по дороге — считай, я всё сделал напрасно, всё пойдёт прахом.

Осмотревшись — я обнаружил у противоположной стены груду «поводков», на которых водили рабов. Их было несколько десятков — видимо, это всё, что осталось от замученных Амунгом жертв.

Подойдя к этой куче, с отвращением коснулся этих орудий принуждения, выбрал три штуки, и пошёл к клеткам.

Вначале я решил освободить девочек — клетка была заперта брусом , который был длинным и закреплялся далеко за клеткой, чтобы узник не мог его открыть — я поднял брус, и сказал как можно более ласковым голосом одной из них, небольшой брюнетке, с смуглым телом, покрытым синяками от побоев:

— Давай, вылезай! Не бойся — никто тебя не тронет!

Девочки ещё теснее прижались друг к другу и заскулили, как собачонки.

Я вздохнул — времени было очень мало, скоро рассвет, уже небо начинало сереть. Ничего не поделаешь — полез в клетку, пахнущую мочой и испражнениями, и уцепившись за руку одной из них вытащил обоих.

Девушки визжали, брыкались, я никак не мог оторваться их друг от друга одной рукой, потом взбесился и врезал оплеуху одной, прижал ногой, коленом, другую и наконец растащил их, кричащих и рыдающих.

— Да заткнитесь, вы, дуры! Никто вас не тронет! Я вас освобожу, только дайте мне это сделать! Я убил ващего мучителя Амунга, сейчас мы уйдём отсюда, только нам надо это сделать скорее, пока нас тут не прихватили! Вы можете успокоиться и не орать?!

Девчонки испуганно поглядели на меня — теперь я уже был без колпака с дырками для глаз, затихли, и всхлипывая кивнули головой.

— Ну слава богам! А то я думал что вы совсем спятили в этом логове! — я огляделся по сторонам и уже про себя добавил — немудрено было бы спятить... Вот вам одежда, одевайтесь скорее!

— Так она же мужская! — несмело сказала, продолжая всхлипывать девчонка посветлее.

Вторая девушка посмотрела на неё и уже спокойно-решительно ей ответила:

— Ты что, дура, что ли? Одевай! Голая что ли пойдёшь? — и они принялись разбирать и натягивать на себя длинные им в рукавах и штанинах шмотки.

Таким же макаром я освободил мальчишку — он вёл себя спокойнее, уже не плакал, и только был бледен, как мел. Молча он натянул на себя штаны и рубаху, потом сандалии, и ребята застыли, ожидая от меня команды. Я немного помедлил, и сказал:

— В общем так, вы вполне взрослые, почти взрослые ребята, и должны меня понять: сейчас я вам надену рабские ошейники — временно, временно! — мы спускаемся вниз и я подпаливаю это мерзкое место. Потом мы быстро бежим отсюда, туда, куда я скажу, ну — бежим сказано громко — идём, не привлекая внимания. Я рисковать не могу — если вы разбежитесь, то я и мои близкие люди будут в смертельной опасности. Я буду вести вас за поводок, как обычных рабов — благо вы в мужской одежде похожи на рабов-юношей, которым богатый хозяин дал одежду со своего плеча. Всё ясно?

Я надел угрюмым подросткам ошейники, дал им в руки поводки, с наказом не запутаться в ногах, и приказал спускаться вниз. Выругался — девчонка посветлее запуталась в длинных штанинах и упала на пол, прямо в лужу крови несчастной девушки, которую я снял с кола. Её вырвало и она ещё минуту с ужасом вытирала о себя кровавую руку.

Я выматерился ещё раз, подошёл к ней и сказал второй девушке:

— Подними её штанины — я их обрежу! Давай, давай быстрее шевелись! — я не могу одной рукой сделать самостоятельно! Шевелитесь, мокрые курраки! Рассвет скоро, не дай боги нас тут застанут! Смерть всем будет!