Манагер - Страница 71

Я и раньше замечал у женщин, волею судеб поставленных на руководящие должности такую черту — они всегда правы, они не подлежат критике, они знают всё на свете и лучше всех знают, кому как поступать в жизни. Таких женщин я сторонился — впрочем, для таких бизнес-леди и сам я не представлял никакого интереса — я же не Тарзан, чтобы потрясать женщин своими статями, снимая трусы на сцене. Впрочем — теперь я выглядел ничуть не хуже, а если бы мне пришлось встретится в бою с таким качком — он бы умер через полсекунды. Я никогда бы не мог подумать, что специальные тренировки в течение полутора лет, практически каждый день, могут сделать из увальня машину для убийства. Хотя — а чего я хотел? Я же ещё — не просто человек, которого шибко тренировали, я симбионт, сложная система, аналогов которой на Земле нет.

Что касается Рилы и её семьи — чисто технически мне было очень удобно иметь некую базу, на которой можно всегда отлежаться (прямо-таки по Фрейду подумал!), получить консультацию и помощь, но я понимал, что за это тоже придётся платить — если не деньгами, то частью своей свободы и независимости.

Но так уж по честному разобраться — свободны ли мы полностью в нашем мире? Всегда есть те, кто от тебя зависит и кого ты не можешь покинуть на произвол судьбы, кому ты дорог и кто тебе дорог. Как там сказал Маркс, незаслуженно забытый в наше время попсы и кока-колы: «Свобода есть осознанная необходимость». То есть — я свободен уйти, забыть Аргану и Рилу, оставить их и наслаждаться жизнью — я легко могу тут устроиться, со своими способностями и умением выживать, вот только буду ли я после этого тем же Василием Звягинцевым, потомком донских казаков и раскулаченных крестьян?

Есть в каждом человеке какие-то границы, какие-то ступени, которые он не может перешагнуть без того, чтобы не перестать быть Человеком. Возможно, что Долг у некоторых людей ассоциируется только со ста рублями, которые он взял у соседа на пиво, до субботы, но в моём понимании это было нечто другое. Высокий штиль? Но это именно так — хочешь быть человеком, которого уважают — будь им.

Задачи нужно решать по мере их поступления — сейчас Аргана, потом буду думать об отношениях с Рилой, устраиваться в этом мире (вернуться назад я уже не надеялся — да и зачем? Вернуться в скучный офис, пахнущий компьютерным железом и озоном от работы принтеров? От одного воспоминания об этом тусклом месте у меня мороз по коже пробегает...) Нет уж — пусть — тут опасно, тут жестокий мир, но я живу полной жизнью, я здесь КТО-ТО, а не простой менеджер из тусклого пыльного офиса...

С этими мыслями, незаметно, я дошёл до рынка.

Основной рынок, рынок рабов, располагался в глубине огромной площади, а на его краях, как скорлупа яйца, располагалось множество различных магазинов, лавок, лавчонок и лоточников, предлагавших всё, что угодно, от пирожков с сомнительным мясом до курительных наркотических палочек, изготовляемых на севере материка из растущей там травы.

По описанию Рилы я нашёл лавку оружейника — голубое, непримечательное строение с краю рынка, ничем не выделявшееся, кроме наличия мощных ставен, да охранника возле дверей лавки. При моём появлении он сразу перестал подпирать плечом стену магазина, а вошёл вместе со мной внутрь, отрабатывая своё жалование.

Хозяин лавки, человек с длинными висячими усами, сразу смекнул, что мне нужен меч — акома без оружия, всё равно как женщина без груди — выглядит странно и подозрительно.

Он мельком поинтересовался что стало с моим мечом, выслушал ответ — я сказал, что тот истрепался от длительных интенсивных тренировок, готовлюсь, мол, к сдаче экзамена на следующий уровень статуса, и выложил передо мной кучу различных мечей, по его мнению, подходящих мне как никакой другой. Мечи были новые, часть их них дорогие — с драгоценными камнями и красивой раскраской. Я отказался, пояснив, что нужен честный добротный меч подешевле — лучше бэушный. Тут тоже появилась груда оружия, из которой я и выбрал себе кое-что приличное — за тридцать монет, после интенсивной торговли. Не стоило показывать себя богатым —к добру не приводит. Акома третьего уровня не может себе позволить купить меч, украшенный драгоценностями, это выглядело бы странно. Тут же купил к нему ножны — так-то для деревянного меча они вроде и не обязательны — им особенно-то не обрежешься, но вот уколоть и уколоться острием — запросто. Щит мне обошёлся довольно дорого — в сорок монет, но он был красиво изукрашен резьбой и чисто эстетически понравился своим рисунком

Посещение лавки ювелира меня озадачило — почему-то я не представлял, что вот такой прозрачный камешек, вделанный в кость, может стоить несколько тысяч монет! Я снял этот перстень с руки мёртвого Заркуна — и на русском языке этот камешек назывался алмаз.

Этот крошечный кусочек углерода, всего с половину горошины, стоит двадцать тысяч монет — по крайней мере,мне так сказал ювелир, предложивший эту сумму. Подозреваю, что стоимость камня была гораздо выше — какой скупщик не позарится на то, чтобы надуть безмозглого дикаря, которому в руки попала драгоценная вещь.

Следующий уже предложил тридцать тысяч...

От всего этого я пришёл в хорошее настроение — оказывается, я обеспеченный человек! Живём, Васька! Теперь я уже мог, при желании, войти в бизнес купца не как примак, трахатель его дочери, а как полноценный партнёр, со своим капиталом. Роль альфонса меня никогда не привлекала...

Изумруды у них ценились поменьше, но тоже тянули на несколько тысяч, в зависимости от размера, впрочем, как и рубины, ну а безделушки из дерева с вставленными топазами и аметистами — в лучшем случае, по несколько сотен монет.