Манагер - Страница 107

107

Рункад внимательно посмотрел на меня и слегка пожал плечами. Я тоже пожал плечами и глубоко вздохнул — ну только-только отошёл, отдохнул, и снова...теперь я попробую это сделать аккуратно, дозировано, а не как с Рункадом, со всей дурью и отчаянием.

Я встал на колени перед лежащим на полу купцом, под взглядом живо заинтересованного моими действиями слуги развязал на купце завязки рубахи и положил руки на его голую грудь.

Держаться за купца было противно — потное, давно немытое тело пованивало и не вызывало ни малейших эстетических чувств, но делать было нечего — я сосредоточился и пустил в него волну исцеления, требуя от бесчувственного тела, чтобы оно изгнало алкогольное и какое-то иное отравление.

Купец на глазах порозовел, исчезла синюшность под глазами и отёки, мне показалось, что даже запах от него изменился — до того, как я начал лечение, его дыхание отдавало каким-то запахом вроде ацетона — в голове всплыло, что это, обычно, бывает при сахарном диабете. Похоже, Заруге без меня оставалось жить не так уж и много, он постарался разрушить своё тело и сделал это очень умело и активно. Под конец лечения я пустил в мозг купца установку на то, чтобы когда он возьмёт в рот любой алкоголь — его вырвало. Усмехнулся про себя — пусть это будет ему прощальным подарком от Шамана.

Слуга с почтением следил за моими действиями, а когда я отвалился от купца, устало встал на ноги и присел на скамейку, сказал:

— Это не вы ли тот Шаман, что сжёг этого придурка Васунту? Тут вся деревня уже гудит, что этот идиот хотел захватить Великого Шамана, и хотя тот приказал ему не трогать его и своих спутников, напал на него. За что и поплатился.

— Слава бежит впереди вас, господин Манагер — тихонько шепнул мне на ухо Рункад и усмехнувшись ответил слуге:

— Да, это он, Великий шаман. Не надо было этому лордишке лезть к такому человеку, угрожать ему! А что говорят люди — не собираются родственники этого лордишки как-то мстить? Люди Васунты не хотят предпринимать каких-то действий против нас?

— Да вы что! Они напуганы до смерти и боятся, что вы явитесь потребовать от них вернуть ваших людей!

— Каких людей? Ну-ка, ну-ка, расскажи-ка мне, что там за люди у лорда? Какие такие наши люди? — вздрогнул я.

У меня застучало в висках, я заволновался, предчувствуя чего-то неожиданного.

— Остатки команды — с вашего корабля. Их человек пять, матросы все. Парнишка какой-то с разбитой головой — говорят не жилец. Ну и всё, вроде как...

Парнишка? Лет четырнадцати, симпатичный такой? — у меня даже потемнело в глазах — живой?

— Живой, вроде как, но, говорю вам — не жилец. Непонятно вообще как он выжил — ему чем-то кожу с головы снесло, как дикий зверь старался. Шаманка местная зашила, но в сознание парень, говорят, так и не приходит. Это мне слуги лордовские рассказали, да и подруга моя — она там поварихой у лорда работает. Теперь сын лорда, Зигрант, стал лордом, после гибели отца. Тоже — болван ещё тот, но поразумнее папаши. Папаша совсем придурок был — только рабынь портить, да изображать из себя великого воина, за что и поплатился. Слушайте, а чего хозяин не встаёт? Спит, что ли?

— Спит. Реакция такая организма на лечение — устало пояснил я — хватит ему спать, буди давай! Я и так устал сегодня, да ещё его пришлось лечить, с ног валюсь просто. Буди его!

Слуга стал теребить Заругу, тот всхрапнул, резко открыл глаза, увидел нас и сел на полу:

— Вы кто такие? Как тут оказались?

— Да покупатели это, хозяин! Я же тебе говорил, да ты пьяный был, не помнишь! Покупатели на повозку и загаров! Они смотрели её и хотят с тобой обсудить сделку. Поднимайся, поговори с ними.

Заруга медленно поднялся на ноги, щёлкнув старыми суставами , прокашлялся и позвал:

— Пошли в горницу. А ты, Андруг, сооруди нам чего-нибудь — вина, закуски — пошарься там в кладовой и в погребе, пока я разговариваю с гостями. Пойдёмте сюда, садитесь. Слуга рассказал, показал вам всё?

— Да, показал. Цена нас устраивает — шесть тысяч, да?

— Да, шесть тысяч. Торговаться я не буду. Сами понимаете — они стоят дороже. Как будете расплачиваться? Что-то я не вижу у вас мешков с монетами...

— А если так? — я достал с пояса мешочек и вытряс из него серебряную монету — она стоит десять тысяч монет, отрежем от неё сколько надо, пойдёт?

Купец взял в руку серебрушку, потёр её, попробовал на зуб:

— Пойдёт. Отрежем от неё кусочек на четыре тысячи. Сейчас я принесу перо и пергамент — напишем расписку.

Купец ушёл в глубь дома, а я сидел и молча думал — удачно мы заехали. Надо будет срочно посетить лордёнка — я им, мать их за ногу, покажу, как пацана утаскивать, да и матросы не заслужили рабства — хрен вам, а не мои люди! Совершенно автоматически я уже стал ощущать матросов своими людьми, а не какими-то случайными попутчиками, а уж про парнишку и говорить нечего — зря, что ли, я спасал его из застенков Амунга! Нет уж, помереть ему не дам...только бы успеть!

Наконец, купец появился с письменным прибором и довольно бодренько уселся за стол, налаживая причиндалы для письма.

Через минут двадцать искомый документ был готов, а мы на глаз, острым краем каменного ножа — похоже — сделанного из кремня, отчекрыжили кусочек монеты. Маленький кусок вернулся в мой кошелёк, а большой — исчез среди одеяний Заруга. От плевания в ладонь я уклонился — здесь тоже этот обычай имел место быть, но мне надоело это слюноизвержение и я отвернулся, как будто не увидел, как Заруга демонстративно нахаркал на свою ладонь.

107