Манагер - Страница 77

Я внимательно рассматривал его лицо, пока он разливал в драгоценные фарфоровые чашки какой-то напиток — лицо было не то, чтобы отталкивающее, но какое-то неоднозначное.

Подумалось — в этом человеке намешано столько всего, что он сам не знает, как поступит в следующий момент своей жизни. Сейчас я чувствовал исходящую от него волну неприязни, такую, что она переходила в ненависть. Не потерявшись в догадках, понял — почему он так невзлюбил меня.

Этот ляп Рилы про «жениха» был последней каплей — мне кажется, что Мадург очень даже надеялся заполучить Рилу, и не только в постель, но и в спутницы жизни. Мне показалось, что он давно и сильно любил её, и тут — приходит с ней какой-то хрен с горы, и она заявляет — «Это мой жених!» — пожалуй, невзлюбишь этого отвратительного типа...

Мадург поставил перед нами чашки, дождался, когда мы отхлебнём — в них оказалось лёгкое вино, возможно разбавленное водой, и спросил:

— Ну, так что у тебя за такие дела, моя возлюбленная Рила, что ты решила отвлечь старого доброго Мадурга от мыслей о бренности мира и о том, что всё проходит, даже любовь!

— Эк завернул! — демонстративно вскинула ладоши вверх девушка, в знак восхищения его поэтичностью — тебе надо стихи писать, Мадург, а не сидеть в «конуре», завлекая сюда дочек кондитерш и ткачих обещаниями красивой жизни — Рила кивнула на широкую кровать в углу комнаты, покрытую пышными покрывалами из шёлка и ярких атласных тканей — или в жрецы идти — они любят так красиво и вычурно выражаться. Любовь не проходит, Мадург, если она настоящая! А если она прошла — значит не была настоящей! Ну, да к делу. Хватит нам о ахах и вздохах и любовных переживаниях. Мадург, нам надо узнать в порту, не вывозили ли из города одну рабыню, и кто вывозил. К кому я могла бы обратиться?

— К кому? Ко мне, например, ко мне и обратилась! — усмехнулся торговец — только я ведь не торговец живым товаром, и не слежу за происходящим в порту — чего это ты решила, что я наблюдаю за всеми перевозками? Тут сотни кораблей в день разгружаются и выгружаются! Ты сама-то представляешь, чего спрашиваешь?

Рила рассердилась:

— Ну чего ты придуриваешься, и чего дуешься на меня? Я что, когда-то обманывала тебя? Или давала обещание выйти за тебя замуж? Да мы даже не переспали ни разу, а ты тут устраиваешь сцены ревности! Я что, не понимаю, что ли? Мадург, я всегда считала тебя своим другом, что с тобой случилось?

— Да ничего...какие мы друзья — деловые партнёры, и всё. Если бы не то, что я у тебя покупаю пряности, ты бы и не глянула на меня! А то, что не переспали — это не моё упущение, а твоё нежелание, неизвестно почему! Предпочесть меня вот...хммм...ему!

Мадург разволновался, его длинное узкое лицо с торчащими тараканьими усиками исказилось в гримасе, а глаза метали молнии.

Я с интересом ждал — кинет он в меня драгоценной фарфоровой чашечкой, или же ограничится тем, что плюнет в мою чашку? Подумал — а может он уже плюнул, когда я не видел? — и отодвинул чашку от себя.

Торговец в конце концов успокоился, было видно, что он слегка стыдится, что допустил такой всплеск чувств.

Мы посидели в тягостной тишине, которую нарушил Мадург:

— Обратитесь к Сарколу — он тут всё знает. Но бесплатно, за-ради дружбы, он работать не будет — потребует платы, и немалой, готовьтесь к этому. Теперь, если у вас ничего больше ко мне нет — раскланяемся. Мне ещё надо закончить свои дневные дела, а потом отдыхать.

— А где найти этого Саркола — настороженно спросила Рила — в порту? Кто он такой?

— Да уж наверное в порту, раз ты в порт пришла — съязвил торговец — это главный у портовых грузчиков. Сидит он на двадцатом причале, ты знаешь — там такое двухэтажное здание — харчевня для грузчиков, а наверху его контора. Он точно знает, кто и куда отправляется из этого порта. Если ему угодите — возможно, и расскажет вам то, что вы хотите. Не угодите — вами будут завтракать рыбы. Ну всё, жених и невеста — расстаёмся. Вам ещё в постели кувыркаться, а мне работать надо!

Мадург распахнул дверь из конуры и беззастенчиво показал, что нам надо выметаться из помещения — что мы и сделали.

Меня, честно говоря, разбирал смех — такую сцену ревности можно было бы ожидать от двадцатилетнего юнца, а не от мужика на пятом десятке — но что не бывает? Этот Мадург вообще вызывал у меня странное ощущение — подозреваю, что в нём было столько же женского начала, как и мужского. В общем, понятно...

Рила, наоборот, была нахмурена и сосредоточена, она молчала минут пять, пока мы шли по огромной территории порта, а потом виновато сказала:

— Ман, я дура! О боги, какая я дура! Я создала нам всем проблем выше крыши. Рейс за пряностями отменяется до неопределённого времени.

— А что так? Думаешь — мстить будет? Конечно, не следовало тебе языком трепать, а то — «жених»!

— Ну да — рассердилась Рила, видимо посчитав, что лучшая защита, это нападение — я считаю тебя своим женихом, и что? Что теперь? Он, мунга гнилозадый, посмел ещё над тобой измываться, гадёныш! Мне хотелось ему глаза выцарапать, кураке безмозглой!

— Спасибо, что ты сдержалась — нарочито важно сказал я, и поклонился ей в пояс — не хватало мне ещё их всех убивать, когда они кинулись бы защищать своего господина. Насчёт жениха или нет — мы оставим до лучших времён, а сейчас лучше подумай, где находится этот Саркол, и как из него выудить информацию.

— Я знаю, где двадцатый причал — минут сорок идти. Место отвратительное — там вечерами без охраны ходить нормальным людям противопоказано. Грузчики — сплошь головорезы, те же бандиты, фактически это и есть портовые бандиты — сочтут, что ты представляешь интерес, как объект грабежа — затащат в кусты, грохнут, потом камень к ногам и в море. Сколько там по дну скелетов валяется — никто не знает. Так что — не думай, что наша задача простая и незатейливая.