Манагер - Страница 56

На площадку вышел неприметный человек, чуть выше меня — в его лице я увидел что-то знакомое, и понял — это был метис — акома с какой-то другой местной расой. Он двигался уверенно и быстро, в его движениях чувствовалась грация — на мой взгляд, он соответствовал уровню седьмому-восьмому, не меньше, а скорость его была выше, чем у Барумбы. Тот брал голой силой, этот же был очень техничен — он выводил пируэты ногами, руками ткал паутину в воздухе и был очень удивлён, когда земля неожиданно ударила его всей своей массой, выбив дух и окунув в чёрный поток беспамятства.

Мой противник уже минут пять пребывал в отключке, когда в гробовой тишине, наступившей на площадке, кто-то сказал:

— Он что, убил его?

— Нет, не убил — пожав плечами пояснил я — поспит немного, и проснётся с головной болью. Уважаемые судьи — мне с ним проводить бои с оружием, или вы дадите другого соперника?

Они дали другого соперника, когда унесли беспамятного противника вглубь школы, отлёживаться и отходить от встряски.

Новый соперник из себя ничего неожиданного не представлял, и наконец, он меня вульгарно боялся — видимо, видел предыдущие бои, так что, фактически сдал мне и первый бой и второй, после чего с виновато-облегчённой улыбкой ушёл с арены.

Арак подписал мои пергаменты с удивлённо-хмурым выражением лица, после чего отправил со мной одного из курсантов, чтобы тот проводил меня к татуировщику.

Парень-курсант, пока мы с ним шли, всё время опасливо и уважительно поглядывал на меня, а потом спросил:

— А все акома такие хорошие бойцы? Тот, кого ты уложил, был одним из лучших бойцов школы! Арак теперь сильно недоволен — как же — пришёл какой-то случайный дикарь...ххммм...прости, не хотел тебя обидеть! Какой-то акома с улицы и уложил трёх лучших бойцов школы! Вот это скандал, вот это шок! Ведь тогда — за что он деньги с нас берёт, если его лучших бойцов, наших учителей, валит любой прохожий! Скажи, а какой у тебя на самом деле уровень, сам как думешь?

— Высокий, высокий, наверное — посмеиваясь сказал я — давай-ка веди меня к кольщику, некогда мне, дел много. Далеко ещё идти?

— Да мы пришли уже — вот тут он сидит, за этой дверью. Ну всё, удачи, побегу на площадку — теперь после тебя учителя лютовать будут. Ой-ёй...ну и разозлил же ты их!

Парнишка убежал, а я раздвинул двери в комнату и вошёл — за раздвижной дверью находилась кушетка, стол, стулья, и сидел седой мужик с воинским хвостом сзади, который реально наслаждался покуриванием какого-то наркотика из длинной трубки.

При виде этого хиппаря, мне сразу захотелось убежать — чего он там мне наколет после такой трубки?

Мужик, видимо, прочитал в моих глазах сомнения в его работоспособности, и сказал:

— Да не смотри ты так на меня, как будто я валяюсь пьяный в углу харчевни! Покурил немного, но это совсем не мешает мне наколоть тебе звезду, или несколько звёзд? Сколько будешь колоть?

— Три. А скажи, ты чем-нибудь мажешь свой инструмент?

— Ну а как же — не помажь, тебя раздует, как больного калама! Мажу, мазью, кипячу, мою — да не бойся ты, у меня ещё никто от лихорадки не умирал, я двадцать лет работаю кольщиком. Сейчас рраз — и ты уже на третьем уровне статуса. Ложись на кушетку. Да — самое главное — деньги-то давай!

Я отдал ему деньги, снял рубаху и с колотящимся сердцем лёг на деревянную лежанку, отполированную тысячами боков курсантов. Я докторов-то всю жизнь боялся — попади к ним в руки, сразу занесут в кровь какую-нибудь гадость ( по крайней мере так по ящику говорят), а здесь целый дикарский кольщик с сомнительными инструментами — подёргаешься тут, поволнуешься...

Мужик подошёл ко мне с тыквенной бутылочкой и вылил на грудь остро пахнущую жидкость — я принюхался и слегка успокоился — какое-то крепкое вино, сильно пахло спиртом. Потом он протёр себе руки вином, растёр его по всей груди и сказал:

— Сейчас будет слегка больно, терпи и не дёргайся!

Он достал из шкафчика широкогорлый сосуд с плещущейся в нём жидкость, вынул оттуда какое-то приспособление, по типу печати, нацелился, выбрав место у меня с левой стороны груди, и приставив эту «печать» резко ударил по ней ладонью. Брызнула кровь, я вздрогнул, кольщик же ещё дважды проделал ту же операцию, отряхнул «печать» и сказал:

— Это было только начало, не больно, как москит укусил. А вот сейчас будет правда больно!

Он стёр рукой текущую с меня кровь, достал резко пахнущий горшочек с чёрной мазью и начал втирать мне её в раны. Боль была такая, как будто он не втирал мне мазь, а жёг меня утюгом! Кровь сразу остановилась, а кольщик комментировал свои действия:

— Тут, в мази, вся сила — она и кровь остановила, и раны тебе чистит, так что лихорадки не будет, и в ней краска — она входит тебе под кожу, и останется там до самой смерти (Это бабушка надвое сказала — подумал я). Поболит пару дней, потом опухоль сойдёт, с неделю синяки будут и будешь ты теперь воином третьего уровня статуса. Поздравляю. Как это ты в один день сразу три звезды набил? — спохватился он — да ладно, я потом у ребят узнаю. Ну, всё. Шагай отсюда. Постарайся до вечера не мыться. Будет немного лихорадить, но пройдёт. Удачи, воин.

Выйдя из помещения кольщика, я прошёл через весь плац, сопровождаемый удивлёнными и восхищёнными глазами курсантов. По дороге зашёл в канцелярию, где отметил свои пергаменты и купил для них футляр.

Ну, всё — одно дело сделал, теперь пора заняться основным делом — наведением шума в городе. Только вот, до наведения шума, стоило зайти к Риле и узнать, чего там с моими трофеями, легкомысленно брошенными мной в фургоне.