Манагер - Страница 32

Чем мог воин заработать на оружие? Сбором листьев дерева аруон занимались только женщины и дети — воину не пристало пачкать рук работой, его дело — война и производство детей. Войны было не так много, так что для воинов оставалось только второе развлечение — ну, после тренировки, конечно. Потренировались, пошёл, затащил под куст или в хижину свою женщину и понеслось — сладострастные крики частенько неслись по всей улице и никто не обращал на это не малейшего внимания — этакий фон, как кудахтанье кур или стрекотание птиц над головой. Только при особо пронзительных и особо сладострастных криках, проходящий мимо воин мог сказать своему спутнику что-то вроде: « Смотри, как Ануан старается, знойная баба — жаль не мне досталась! Я, тогда, на битве за неё, оступился, наступив ногой на камень и проиграл этому негодному Анубу. Теперь вот она для него поёт!» А если это была спутница, тогда речь была бы другой: «Видишь, как баба старается! А из тебя, хоть весь день пыхти, звука не выдавишь! Как бревно торчишь!» — на что она отвечала — «А ты на тыкву Ануба посмотри, и сравни со своей — то-то его Ануан так вопит, завопишь тут! Молчал бы уж!»

Эти самые тыквочки-написечники меня, вначале, сильно забавляли — ну как можно воспринимать серьёзно голого мужчину с тыквой на письке? Клоуны, право-слово! Однако, после того как я там пожил и узнал акомов ближе, мнение моё диаметрально изменилось — для меня они стали не дикарями, а народом могучих воинов, довольно мудрых, умелых, с чувством юмора и довольно добрых — если не трогать их обычаи и запреты. Что написечники? Мало ли у нас дурацких обычаев, которые могут привести в шоковое состояние людей из джунглей? Это другой мир, другие обычаи, и через какое-то время стало казаться вполне обычным, что впереди каждого мужчины торчит длинная тыковка.

Впрочем — я предпочитал набедренную повязку — но я и не родился в джунглях! Да и акомы, уходя в Империю, одевались соответственно её модам и обычаям, оставляя свои тыковки дома — дураками они отнюдь не были.

Акома в полном боевом вооружении ничем не отличался от воина империи — ну, если только своим ростом, гораздо меньшим, чем у остальных жителей этого мира. Но смеяться над его ростом мог только идиот — один акома, как я говорил раньше, стоит трёх-пяти обычных воинов.

Очень мне импонировал их обычай воспитания детей — если что-то случалось с родителями ребёнка — детей кормила вся деревня, да и различий между детьми не делалось — забежала в дом толпа детей, своих и чужих — уселись есть, поели и побежали дальше — все родня, все свои. Не видел я каких-то проявлений злобы, зависти — может, правда, жил там недолгое время? Наверное и такое было, все же люди — а зависть и злоба нормальное для людей чувство. Но всё равно — дни и месяцы прожитые мной у акомов, вспоминаются как жизнь в раю. Наверное так жили Адам и Ева до изгнания из из рая...

Я в деревне был в почёте — воины оказывали мне уважительное почтение, разговаривали за жизнь, обсуждая урожай листьев аруон, прогнозы на появление листоедов жучков атупа, последнюю загонную охоту, на которой Гаракина чуть не затоптала бешеная самка матуба — «Вот было весело! Он даже тыкву свою потерял, сигая в кусты!», приглашали зайти в гости, говоря, что я понравился их жёнам и они хотели бы со мной пообщаться поближе — обычай акомов был таков, что они спокойно могли предложить свою жену соседу во время визита того в их дом, или просто обменяться на время жёнами — всё в порядке вещей (то-то их дети были общими детьми!).

Вначале меня это шокировало, а потом, и после разговора с Варганом, я понял — это тоже своеобразный способ выживания в джунглях, большая семья имеет шансов выжить гораздо больше, чем ячейка общества состоящая из трёх-четырёх членов. Фактически вся деревня была одной большой семьёй, кланом. (Понять я их понимал, но следовать их обычаям не собирался, подруг своих не предоставлял и в будущем тоже как-то следовать этому обычаю не хотел. Я же землянин, а не абориген планеты Машрум!)

По зрелому размышлению, у меня был только один вопрос — а как с кровосмешением? Если они все тут родня, не приводит ли это к близкородственным бракам? Оказалось, этот вопрос они решали так: воровали и покупали жён из дальних семей-деревень. Вот и ещё стимул зарабатывать — красивая жена стоит дорого, чтобы её купить, надо много денег-ракушек, а значит, надо продать много листьев, а если нет жён и детей, чтобы собирать листья — надо зарабатывать как-то по другому — вот вам и развитие воинских искусств, походы в империю на заработки.

Честно сказать — иногда я с удовольствием пользовался приглашением этих воинов и ходил к их жёнам... (Человек слаб! А особенно двадцатипятилетний манагер, попавший в цветник, или, скорее, как лиса в курятник. Тем более, что подруги не возражали и лишь хихикали расспрашивая — понравилась ли мне та или иная женщина)

Где-то теперь бегают белокожие потомки Манагера, кряжистые, сильные и голубоглазые. Акомы с удовольствием воспринимали вливание свежей крови в их племя...

Что же касается воровства жён, то этот обычай был, скорее, не практичным процессом добычи женщин, а чем-то вроде спорта: украсть женщину и довести её до своей деревни было очень, очень трудно — на поиски похищенной азартно кидались все воины деревни и в девяноста девяти процентах случаев ловили агрессора (поймав — слегка били, для порядка, и отпускали — под насмешки и хохот, сам видал!) , но один процент всё-таки умыкал девицу, и вот тогда умельцу были и почёт, и слава — его чествовали как великого воина и свои воины, и те, от кого он сумел уйти с добычей.